В шестидесятые годы основоположник советской новой волны, в семидесятые - виртуозный мастер народной комедии, в восьмидесятые - постмодернист эпохи развитого социализма, в девяностые - хранитель мосфильмовской традиции, а ныне живая легенда российского кино, народный артист СССР, лауреат множества премий и победитель международных фестивалей, Георгий Данелия редко появляется на публике и не любит давать интервью. В Антверпен Данелия приехал повидаться с близким другом и соратником, композитором Гией Канчели. Канчели написал музыку к семи картинам Данелии, среди прочих, к фильму "Не горюй!" В кинозале антверпенского Музея Фотографии показали отреставрированную копию картины. После просмотра Георгий Николаевич поднялся на сцену и долго беседовал со зрителями (зал был набит битком). И хотя мы договорились, что после выступления Данелия в приватной обстановке ответит на несколько вопросов РУСКИНО, беседа со зрительным залом получилась такой живой и занимательной, что решено было записать ее как монолог режиссера. Или как серию мини-новелл.
Он ни на секунду не отвел глаз от экрана. На зал не оборачивался, время не проверял и курить не выходил. Хохотал от души. Казалось, переживал происходящее на экране на всю катушку. Покачивал головой в такт музыке. Когда экран погас и в зале зажегся свет, вышел на сцену и сказал: "Ну что ж, мне понравилось. По-моему, хорошая картина!". Так Георгий Николаевич Данелия еще раз посмотрел снятый им ровно тридцать пять лет назад фильм "Не горюй!". "Правда же, мне понравилось. Первые годы, когда сидишь в зале на показе своего фильма, либо все время смотришь по сторонам - как реагирует публика, либо, когда поворачиваешься к экрану, сразу начинаешь вспоминать, что происходило на съемках. Вот, например, там они переезжают по мосту через реку. А во время съемки у омнибуса отвалилось колесо, и актеры чуть не погибли. Об этом и вспоминаешь...Тогда Господь Бог нас спас от такой трагедии... Так что первые несколько лет, когда режиссер смотрит свою собственную картину, он меньше всего внимания обращает на сюжет. А вот сейчас я увлекся происходящим, музыка очень понравилась." Потом он поудобнее устроился в кресле и начал рассказывать.
О Серго Закариадзе и фильме "Не горюй!" Роль деревенского врача, Ливана, мы с Габриадзе писали специально для Серго. Он был очень известный, маститый актер. Уже снялся в "Отце солдата" и гремел на весь Советский Союз - депутат верховного совета, директор театра. И хотя я тоже к тому моменту уже прославился, и несколько моих фильмов получили разные награды, все равно на съемочной площадке относился я к нему не как к равному, с огромным почтением. Так вот, когда мы начали работать, Серго Закариадзе дал нам с Габриадзе кучу дельных советов, которые поначалу казались нам неприемлемыми. Он говорил, что Ливан, сельский врач - жулик. Поэтому, когда мы пробовали на него традиционный костюм с рубахой, подпоясанной ремешком, и сванской шапкой, он говорил: "Это совершенно неправильно. Вы ошибаетесь. Для того, чтобы эти крестьяне поверили в то, что он действительно медик с образованием, он должен быть одет в сюртук. Как одеваются врачи в Петербурге." А мы, когда писали сценарий, настолько четко представляли себе, как он будет выглядеть и во что будет одет, что когда примерили сюртук, он стал для нас совершенно чужим. Даже неприятным. Попробовали сцену, когда он обманывает мельника, в сюртуке. Для меня как режиссера это было совершенно неприемлемо. Тогда мы пришли к такому консенсусу: всю картину он будет в традиционной одежде, а к концу фильма, к тризне, оденет сюртук. Сюртук пришлось заказывать в Риге, потому что сшит он должен был быть хорошо, а в Москве тогда никто сюртуки шить не умел.
Потом, как всегда бывает на съемках, график поменялся, и сцену тризны пришлось снимать на месяц раньше. Рижский сюртук еще не был готов. Пришлось бежать в костюмерную МХАТа. Откопали там подходящие сюртуки, и позвали Серго Закариадзе на примерку. Он говорит: "Как же так, ведь сцену должны были снимать только через месяц!". Нехотя стал примерять принесенные сюртуки. А поскольку актер он был прекрасный, то надевал их так, что ни один не сидел как следует - то рукава длинны, то в плечах широк, то вообще все наперекосяк. И вот Закариадзе перепробовал все сюртуки, отошел к стене, повернулся к нам спиной. Я смотрю на него и вижу, что шея его побагровела. Что же это? Оказалось, народный артист, депутат и директор театра... плакал. "Я не буду сниматься без сюртука!" - сказал он. И точка. Уехал, на площадке не показывался, на телефонные звонки не отвечал. Ситуацию прояснил мой директор картины Герман Квирикадзе, у которого была кличка Мимино (мы в честь него назвали следующую картину). Он сказал: "Георгий Николаевич, поверьте, дело не в сюртуке. У Серго есть какая-то другая причина. Он появится, не беспокойтесь. Давайте пока снимать другие сцены. Подождем его." Мимино оказался прав: дней через 25 позвонил Закариадзе, как ни в чем ни бывало стал выяснять, в котором часу съемка, когда ему надо быть. Приехал - мы его не узнали! Он похудел килограмм на 15. Оказалось, что он с самого начала все рассчитал, и собирался за оставшийся месяц подготовиться к съемке и похудеть. А мы его попытались лишить этой возможности! Удивительный был актер... Но, когда говорят, что некоторые актеры - как дети, это определение Закариадзе очень подходило...
О Вадиме Юсове Я считаю, что Вадим Юсов - лучший оператор в мире. Я много фильмов посмотрел за свою жизнь, видел много блестящих операторских работ. Сам работал с выдающимися операторами, но никто из них не может сравниться с Юсовым, потому что Юсов все картины снимает, исходя из стилистики и драматургии. Например, мою картину "Я шагаю по Москве" он снял сразу же после картины "Иваново детство". Посмотрите, какая разница между этими работами. Никогда даже не подумаешь, что это снимал один и тот же художник. А "Не горюй!" он снял абсолютно иначе, чем "Я шагаю по Москве".
Я считаю, что мне в жизни очень повезло, потому что кино, в отличии, к примеру, от музыки - искусство коллективное. Музыкальное произведение может играть сначала хороший оркестр, потом оркестр похуже, но ноты все равно существуют. А у меня ничего нету - пока оператор не снял это на пленку. Или пока ассистент по актерам не привел нужного актера. Так что мне удивительно везло на талантливых людей!
Об Олеге Басилашвили и кастинге "Осеннего марафона"
Драматург Володин писал эту роль для совсем другого актера - очень маститого и знаменитого. Я в те годы работал руководителем объединения. Володин принес мне сценарий как начальнику. Я прочитал сценарий и дал его ставить молодому режиссеру, подумав что это может быть прекрасный материал для дебюта. Через несколько дней Саша Володин пришел снова и сказал, что знаменитый актер отказывается работать с молодым режиссером. Тогда я передал сценарий режиссеру Павлу Арсенову(режиссеру сериала "Гостья из будущего"). Начали работать, но потом этот актер сказал Володину, что Арсенов не совсем для этого материала. Тут Володин решил переделать киносценарий в пьесу.
Я ему говорю: "Жалко. Такой прекрасный сценарий!" На что он мне: "Ну если такой прекрасный сценарий, почему ты сам не снимаешь?" Мне даже в голову это не приходило. Мне казалось, это не моя стилистика. Но вот мы с Володиным поработали еще немножко над сценарием, поменяли слегка интонации и начали снимать. И тут, к своему ужасу, я понял на первых же пробах, что тот актер, на которого этот сценарий был написан, и который уже весь фильм давно "срежиссировал", на эту роль совершенно не подходит! Что делать? Оказалось, что все актеры уже подобраны, а Бузыкина нет.
Начали пробовать всех подряд. И Куравлева, и Губенко, и Кузнецова. Не было практически актера, которого бы мы не попробовали. Единственным артистом, которого я не хотел пробовать, был Басилашвили. Но моя ассистентка по актерам Леночка Судакова, которая всегда со мной работала, и знала обо мне больше, чем я сам, сказала мне: "Георгий Николаевич, Ваш актер для этой роли - Олег Басилашвили". А я его тогда в театре не видел, а видел только в картине Рязанова, где он мне не понравился. Так я Леночке и ответил: "Леночка, мне этот актер не нравится, и снимать его я не буду!" А она все продолжала тихонько твердить эту фамилию, пока, в конце концов, я не потребовал: "Леночка, при мне эту фамилию больше не произносить!" Она кивнула, а дней через пять привела ко мне в кабинет Басилашвили, триумфально сообщив: "Олег Валерьянович согласился у нас попробоваться!" Делать нечего - стали пробоваться. На пробе он мне не понравился еще больше: самоуверенный, с таким хорошо поставленным голосом. Делать нечего - попробовали Басилашвили, и повезли его на машине домой, т.е. на московскую квартиру, где жила его мама. Оказалось, это недалеко от моего дома на Чистых прудах. У Покровских ворот Басилашвили вышел из машины и я стал за ним наблюдать в зеркальце заднего обзора. И вдруг я вижу: по улице пошел совершенно другой человек - и ноги как-то не так ставит, и улицу перейти никак не может, т.е. абсолютный Бузыкин. Как только он перестал хорохориться передо мной, сразу же превратился в Бузыкина. Сейчас, конечно, я не могу себе представить в этой роли кого-то другого.
А с Галиной Волчек договоренность уже была. Волчек в первый раз играла у меня в дипломной работе на режиссерских курсах. Я ставил "Васисуалия Лоханкина и Варвару", а денег на актеров у меня не было. Пришлось снимать бесплатных, а бесплатно соглашались только студенты. Ну вот мы и взяли бесплатно Галю Волчек и Женю Евстигнеева. Они нас не устраивали, конечно, но зато бесплатно. А когда я искал актрису на роль Варвары в "Осеннем марафоне", то позвонил ей и предложил. Она снялась, потом очень недовольна была изображением.
О Никите Михалкове Этому рассказу предшествовал вопрос молодой зрительницы, которая с трепетом спросила Мэтра: "Георгий Николаевич, скажите, когда Вы взяли юного Никиту Михалкова на роль в фильме "Я шагаю по Москве", могли ли Вы представить себе, что он станет таким известным человеком, режиссером?"
По залу прошел легкий ропот. Данелия выдержал эффектную паузу.
Вообще-то я думал, что он станет президентом! (хохот в зале)
Героя картины "Я шагаю по Москве" зовут Николай. Я назвал его в честь моего сына. Меня постигло страшное горе: мой Коля ушел из жизни. В год, когда ему исполнилось бы 45 лет, я выпустил книжку с его стихами и рисунками. Он блестяще рисовал и писал очень хорошие стихи. И вот я устроил такую презентацию этой книжки и день памяти. Я позвонил Никите, поскольку Коля любил Никиту, и сказал: "Никита, третьего августа, ты учти, что будет презентация колиной книжки. Я тебя прошу, чтобы ты был обязательно. Для меня это важно." Он отвечает: "Я третьего августа не могу, потому что я буду сниматься в Испании". На что я ему: "Мне это очень обидно, мне бы хотелось, чтобы ты был. Ну не можешь - не надо!". Третьего августа Михалков прилетел из Испании, пришел на этот вечер, а ночью улетел обратно. Вот такие у меня с ним отношения.
Я считаю, что Михалков - великий режиссер. Очень талантливый человек. Ну и все мы совершаем какие-то ошибки, которые надо прощать...
О Кирилле Пирогове и фильме "Орел или решка" Я хоть и брюзжу все время, что современная жизнь мне не нравится и что я остался там далеко, в Советском Союзе, но, конечно, у нас появилась замечательная молодежь. В моих последних картинах снимались молодые актеры. В фильме "Орел или Решка" играли прекрасные актеры - Кутепова и Пирогов. У Пирогова это был дебют в кино. Первая сцена у нас снималась в Сочи. Он сходит с трапа самолета, героиня его спрашивает: "Куда ты делся?", а он отвечает - "Заснул, еле разбудили!". И вот накануне первого съемочного дня Пирогов попросил меня: "Георгий Николаевич, я очень волнуюсь. Давайте порепетируем.". Жили мы в Сочи в пансионате. И вот сижу я на скамейке возле пансионата, он отходит, поскольку все должно происходить на расстоянии. Потом выходит из-за дерева, я ему задаю вопрос: "Ты куда делся?", он мне отвечает. Я начинаю делать ему какие-то замечания, он ходит туда-сюда. Мы сто раз повторяем сцену на все лады - ты куда делся, ты куда делся, ты куда делся...
А на следующее утро во время завтрака ко мне подсаживается пожилой армянин и говорит: "Вы меня простите, я вам должен что-то сказать. Конечно, молодежь надо воспитывать. Сейчас очень плохая молодежь пошла! Но так все-таки тоже нельзя - мальчик отошел на два шага, а вы ему сразу "ты куда делся!".
О Вахтанге Кикабидзе и фильме "Мимино" С Кикабидзе работать одно удовольствие, потому что с ним не надо слов. У нас такое взаимопонимание, что ему ничего не надо объяснять. А если у него на площадке что-нибудь не получается, то я знаю, что это не у Кикабидзе не получается, а у нас в сценарии что-то неправильно написано. Что тот человек, которого играет Кикабидзе, так, как в сценарии написано, поступить не может. У него абсолютное актерское чутье.
С Мимино получилось так. Мы приехали в горную Грузию снимать этот фильм. По характеру Мимино должен был походить на Бенжамена из "Не горюй!" - такой веселый, легкомысленный человек. Типичный имеретинец. А в горах народ совсем другой. Более суровый. Вахтанг посмотрел на это и сказал, что надо менять какие-то сцены, менять характер Мимино именно под того героя, который родился в этой деревне. Тогда ему будет легче играть эту роль. И вот с его подачи фильм получился достоверным. Хотя это и сказка, конечно, но верится, что такое могло произойти на самом деле...
О фильме "Слезы капали" Я очень люблю этот фильм. Доволен тем, что там удался такой режиссерский ход, который кроме меня, быть может, никто и не заметил. Во всяком случае, никто об этом не писал. Это сказка, конечно. Все мои фильмы - сказки. Так вот, мне хотелось, чтобы в этой картине все время ощущалось присутствие нечистой силы. В каждом кадре. Я подкрепил эту идею сценарно и сюжетно таким образом, что в каждом кадре появлялись тролли, были очень эффектные эпизоды. А потом мне это наскучило. Как-то выходило очень нарочито - дважды два четыре. И я взял и все эти эффектные кадры, к ужасу всех окружающих, вырезал. Кстати и композитора, товарища Канчели, я никогда так не мучил, как на этой картине! (реплика Гии Канчели из зала: "На всех картинах одинаково мучил!") И вот ощущение тревоги в картине мы, в результате, достигли исключительно за счет музыки и шумов. Шумы такие - идет, к примеру, герой по улице, и слышны только его шаги. Не слышно проезжающего трамвая или машин. А иногда появляется такое завывание: у-у, у-уу. Или просто к бытовым шумам - радио, стук столовых приборов, прибавляется этот гул. Таким образом, именно музыка в сочетании с изображением дала нужный мне эффект. Потому что в самом изображении ничего такого потустороннего нет: квартира как квартира, улица как улица, райисполком как райисполком. Ничего такого нет: один только раз на герое зажегся красный фонарь, проводил его и потух. Это все - остальное достигнуто исключительно звуковым рядом!
Вот и получается, что моя любимая картина - та, которую мало кто видел и которая мало кому нравится... А мне очень важно, что в этой картине у меня получилось то, что я задумал.
Для меня вообще в картине важнее всего история и люди. Я очень внимательно слежу за своими героями, и моя задача, чтобы зрители тоже переживали за этих людей. Если кто-то мне говорит, что это хорошая режиссерская находка, я считаю, что это провал - если они замечают "находки", значит они не следят за сюжетом в этом месте.
О фильме "Кин-дза-дза" Этот фильм не понравился коллегам и критикам, но понравился зрителям, особенно молодежи. Я помню, как показывал картину своей семье. Мой зять, человек образованный, юрист, после просмотра сказал: "Что-то я не понял...". А мой внук, которому тогда было три с половиной года спросил: "Пап, а чего ты не понял? Это же про нас, про экологию...". Короче, пересказал ему смысл фильма. В Доме кино картина прошла ужасно. Решили, что она провалилась. Но полного упадка у меня не было, потому что я картиной был доволен.
Вдруг в один прекрасный день меня зовут в кинотеатр "Космос" на встречу со студентами МГУ. Я студентам сказал: "Фильм длинный, две серии. Дирекция кинотеатра наше время после показа не ограничивает. Я буду ждать конца фильма, и выйду на сцену, если в зале останется хотя бы один человек." Никто не ушел, а потом выяснилось, что большинство зрителей в зале до этого уже посмотрели картину несколько раз. Ведущий вечера смотрел шесть раз!
Вот так и пошло с этой картиной: с одной стороны, ругательные письма типа "на что же тратятся государственные деньги и зачем знаменитых актеров заставлять играть всякие глупости", а с другой стороны, хвалебные письма от молодежи.
Оказалось, в интернете есть целый сайт, посвещенный фильму "Кин-дза-дза" (www.kin-dza-dza.etel.ru).
Об учителях Я очень люблю Феллини. Когда Феллини умер, для меня это значило, что умер кинематограф ХХ века. Я даже на похороны его ездил. И еще с детства меня поразил Чаплин. Но сказать, что это мои учителя, это было бы бахвальством. Главный учитель, конечно, жизнь. А это я просто называю вам режиссеров, чье творчество мне было очень близко, но при этом я понимал, что мне самому так никогда не снять.
Вообще самое великое кино, конечно, американское. Хотя там из-за огромного количества продукции есть большой процент ерунды, но и эта ерунда технически очень высокого качества. Я вообще застрял на картинах двадцатого века. К примеру, картина "Полет над гнездом кукушки" на меня произвела большее впечатление, чем все фильмы, которые я смотрел после нее, вместе взятые.
О кинофестивалях и фильме "Сережа" Конечно, есть Канны, есть Венеция... Но на меня самое яркое впечатление произвел кинофестиваль в Карловых Варах. Это был мой первый фестиваль, я был потрясен - там были Радж Капур, Генри Фонда.
Нас с Таланкиным послали туда на один день. Мы были с фильмом "Сережа" в Иркутске, и там случайно узнали, что наша картина едет на фестиваль в Карловы Вары. Когда вернулись в Москву, пошли к начальству и говорим: "А мы?" Начальство сказало: "Ну вам нахальства не занимать!"
В Карловых Варах наша картина получила первый приз. Не могу сказать, что на меня это произвело большое впечатление. Даже наоборот - о фильме начали писать, вот мол первая картина и сразу главный приз (ну как сейчас со Звягинцевым), и я понял, что боюсь дальше снимать кино. Потому что кругом уже объявили, что я такой талантливый, и я теперь должен снять картину, чтобы опять всем понравилось...
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что единственный критерий успеха это я сам. Нужно снимать картину, за которую самому не было бы стыдно. А уж получит фильм призы или не получит, будут ли меня ругать критики или нет, это уже не важно.
О работе и планах на будущее Полтора года назад я написал книжку "Безбилетный пассажир". Сейчас пишу продолжение. А еще я планирую начать съемки полнометражного мультипликационного фильма по мотивам картины "Кин-дза-дза". Хочу сделать фильм по современной технологии, как делают сейчас американцы. Это, конечно, очень дорогой проект, но, надеюсь, все получится. Технологических трудностей я не боюсь, потому что считаю, что в искусстве главное - мысль. И если идея есть, то технологические возможности для ее осуществления найдутся. Меня спрашивали когда-то, трудно ли нам было снимать в пустыне, в арктических льдах. А я отвечаю: нет, не трудно! Труднее было в комнате снимать сцену из "Я шагаю по Москве", когда я не знал, что мне придумать, как снять эту сцену.
В художественном кинематографе я своих вершин давно достиг - мне никогда не повторить фильмы класса "Я шагаю по Москве" или "Осенний марафон". Мне уже не очень интересно рассказывать о каких-то человеческих недостатках, как в "Афоне", вообще рассказывать человеческие истории - я уже очень много всего рассказал. А вот если я займусь анимацией, то сравнивать мне будет не с чем, я же никогда раньше в этом жанре не снимал! Никто мне не сможет сказать: "Знаешь, Георгий Николаевич, а все-таки прошлая твоя анимация была лучше..."
