[...]
- Судя по вашим словам, с Георгием Данелией вам не так-то просто работалось…
- Что ж, буду откровенен. Так получилось, что во время работы над «Кин-дза-дза» Данелия пережил не один кризис. И однажды он зашел к нам в мосфильмовские мастерские — с туманным взглядом, пиджак усыпан пеплом, вечная чашка чая в руке. Постоял, посмотрел. И вдруг через мою голову говорит моим мастерам: «Вот эту хрень уберите, и эту к чертовой матери выкиньте». Все замерли. А я, извините, не работник «Мосфильма», и вообще по натуре человек свободный. И спокойно отвечаю: «Мальчики, поставьте, пожалуйста, все на место. Режиссер в этих вопросах некомпетентен. А уж выяснять, что и как дальше делать, буду я сам».
- Представляю, как он отреагировал!
- Данелия, конечно, такого поворота событий не ожидал: «Ты знаешь, что у меня дома есть пистолет — я убью тебя из этого пистолета!» Меня его угроза почему-то жутко развеселила: ну что вы, отвечаю, сильному человеку не пристало кому-либо угрожать оружием. Мальчики мои зааплодировали. А ему пришлось встать и уйти из павильона.
- И после такого вы продолжили совместную работу?!
- Отношения с того момента ухудшились. Но это никак не отразилось на фильме. Когда мы отправились снимать в пустыню и он просил меня что-то сделать, я не раз видел, что это ни к чему и в картину не войдет. Но из-за таких пустяков я с ним не спорил — не видел в том смысла. Однажды, помню, сделал так еще один почти трехметровый макет пепелаца. В съемках его, как я и предполагал, не использовали, но потом кто-то с «Мосфильма» приобрел его в качестве сувенира. Так что труд оказался не напрасный.
- А из-за чего спорили с режиссером?
- Да постоянно из-за чего-то ругались! (Смеется.) Но мне все равно было очень интересно работать над «Кин-дза-дза». На то, чтобы выстроить его оформление, у меня было всего полгода.
- Почему такие сжатые сроки?
- Просто люди, до меня работавшие над фильмом, мягко говоря, с ним не справились. И я оказался в такой ситуации, что за отпущенный мне лимит времени какими-то традиционными способами исправить ее было почти невозможно. Но это-то и самое интересное! Я создавал свой мир, свою стилистику с очень сложными технологиями. Мы все придумывали заново — резали самолеты и всякими хитрыми способами их собирали, соединяя разные обломки. Уже было отснято полфильма, а я все еще фантазировал, придумывал какие-то новые варианты, влезал в сценарий. Не удивительно, что мы переругались с Данелией. (Смеется.) И, возможно, именно поэтому статуэтка с фестиваля в Сан-Пауло находится не у меня дома, а у него, хотя фильм наградили за изобразительное решение. А я узнал о премии совершенно случайно, с «Мосфильма» даже не поздравили. Но это, знаете, в обычной мосфильмовской манере того времени.
- Сейчас, когда прошло столько лет, с Данелией общаетесь?
- Неизменно иронизируем друг над другом, когда встречаемся. И, мне кажется, это лучше и честнее, чем какие-то дежурные объятия.
[...]
